Филлис Дороти Джеймс, "Изощрённое убийство", вторая книга про инспектора Далглиша.
Цитата"Старшая сестра Эмброуз жила с подругой, тоже медсестрой, которая училась вместе с ней тридцать пять лет назад и недавно вышла на пенсию. Они вдвоем купили дом в Гайден-Парке, где и жили последние двадцать лет на свой совместный доход в спокойствии и согласии. Ни одна из них никогда не была замужем, и ни одна не жалела об этом. Раньше им иногда хотелось иметь детей, но, наблюдая за семейной жизнью родственников, они пришли к выводу, что институт брака, несмотря на всеобщее убеждение в обратном, создан для того, чтобы улучшать жизнь мужчин за счет женщин, и даже материнство отнюдь не означало безусловного, ничем не омрачаемого счастья. Вероятно, этот вывод так никогда и не подтвердился на практике, потому что ни одной из подруг никто так и не сделал предложения. Как любой сотрудник психиатрической клиники, старшая сестра Эмброуз знала об опасности подавления сексуальных желаний, но ей никогда не приходило в голову, что это может иметь отношение к ней самой, и в самом деле трудно было представить себе человека менее подавленного. Возможно, она и назвала бы теории большинства психиатров опасным для людей бредом, если бы хоть когда-либо попробовала оценить их критически. Но старшую сестру Эмброуз приучили думать о врачах-консультантах как о тех, кто стоит лишь на одну ступень ниже Господа Бога. Они, как и Бог, шли неисповедимым путем, когда творили чудеса, и их, как Бога, не позволено было критиковать открыто. Пути одних, очевидно, были в большей степени неисповедимы, чем пути других, но привилегией медсестры все равно оставалось помогать этим почти божествам, ободрять пациентов, убеждая их поверить в успех предложенной методики лечения, особенно когда благоприятный исход представлялся более чем сомнительным, и культивировать свою самую главную профессиональную добродетель — безусловную преданность клинике и врачам.
Фразу «я всегда была предана докторам» можно было часто услышать в доме на Акация-роуд в Гайден-Парке. Старшая сестра Эмброуз часто замечала, что молодые медсестры, которые иногда приходили работать в клинику Стина в качестве помощниц на выходные, были воспитаны в менее строгих традициях, но она была плохого мнения о большинстве молодых медсестер и еще более худшего мнения о современном образовании.
Как всегда, она доехала по центральной линии подземки до Ливерпуль-стрит, пересела на пригородную электричку, идущую в восточном направлении, и двадцать минут спустя уже открывала дверь опрятного дома, где жила с мисс Беатрис Шарп. Сегодня она, однако, вставила ключ в замок, не осмотрев, как обычно, сад перед домом, не оценив придирчивым взглядом покраску на двери и даже не остановившись, как она всегда делала, в привычном раздумье над тем, насколько красиво в целом выглядят эти владения и каким удачным капиталовложением оказалась их покупка.
— Это ты, Дот? — раздался голос мисс Шарп из кухни. — Ты задержалась.
— Удивительно, что не задержалась еще дольше. В клинике произошло убийство, и большую часть вечера там были полицейские. Насколько я знаю, они все еще там. У меня сняли отпечатки, как и у остальных сотрудников.
Старшая сестра Эмброуз старалась говорить ровно, но эффект от сообщения самой новости оказался ошеломляющим. Меньшего она и не ожидала. Не каждый день выдается возможность рассказать нечто столь волнующее, и некоторое время в поезде она потратила на то, чтобы отрепетировать, как более эффектно преподнести потрясающую новость. Выбранное предложение коротко освещало наиболее важные детали. Ужин был на время забыт. Пробормотав, что кастрюля всегда может подождать, мисс Шарп налила себе и подруге по стаканчику хереса, исключительно для преодоления шока, и устроилась с выпивкой в гостиной, чтобы услышать всю историю. Старшая сестра Эмброуз, которая славилась в клинике чрезмерной осмотрительностью и молчаливостью, была куда более раскованна дома, и не прошло много времени, прежде чем мисс Шарп узнала об убийстве столько, сколько могла рассказать ее подруга."Вы думаете то же, что и я? А ведь самое смешное, что несколько лет назад, в дофандомный период, я бы в жизни ничего не заподозрила - тогда как сейчас маркер ставится автоматом. Неприятного здесь то, что не знаешь, какая картина мира правильная, а какая - искажённая.
А я совершенно точно читала єту книжку - название слишком знакомо - но сюжета не помню и фема тем более. Єто не про то, как девушка с трупом в автомобиле поехала не туда, куда хотели подставившие ее?
За своих болеешь немного больше, может, поэтому? Я и сейчас фем увижу с большим удовольствием, чем слеш. А про слеш буду осторожнее решать, потому что у мужиков табу сильнее, они могут на всю улицу сиять своим гомоэротизмом, но даже от самих себя скрывать правду.
возможно. я как-то не задумывалась на эту тему.
Это, кажется, Хмелевская — если мне память не изменяет
Нет, там муж с любовницей договорились убить жену и получить страховку, читать дальше
Нет-нет, это как раз французский автор, только как же его звали? В шестидесятые мужик писал, очень необычные и интересные книги были.
Нет, там муж с любовницей договорились убить жену и получить страховку, а в результате оказалось, что жена жива и это они с любовницей получили страховку самоубившегося мужа.
О, помню! И теперь помню, что здесь было два автора, а не один через дефис.
Да, теперь я, конечно, вижу там фем. А когда читала подростком — не заметила.
Нет-нет, это как раз французский автор, только как же его звали? В шестидесятые мужик писал, очень необычные и интересные книги были.
Тогда я не читала, наверное.
Вспомнила название, по нему нашла автора.
В какой книге? "Та, которой не стало"? Там вообще повествование глазами мужа, который сходит с ума от глюков (которые вовсе не глюки), страха и чувства вины. И конец там очень неожиданный, так что зря мы тут все проспойлерили.
А, там эти тётушки проходные персонажи, я даже не уверена, что про них ещё будут упоминать. Одна из этих тётушек, которая возвращалась домой, работает в клинике, где произошло убийство - и вся сцена только для того, чтобы эта сестра Эмброуз посоветовалась со своей подругой по поводу одного события, касающегося совсем другой подозреваемой. Просто, как сказали в характеристике авторши, "стоит отметить то, что темп повествования в ее романах заметно снижен за счет тщательного выписывания окружающей обстановки и включения в действие большого количества второстепенных персонажей".
Contessina
Ну, про эмпатию мы с тобой уже когда-то говорили, может, она действительно по жизни лишняя сущность, но когда обладаешь способностью, редко хочется от неё отказываться, даже если она причиняет неудобства.
Но я об этот отрывок споткнулась не из-за наличия/отсутствия контекста в отношении двух конкретных персонажей, тем более выписанных довольно консервативной авторшей в шестидесятые, а именно из-за неуверенности в картине. Ну, то есть имеется среднее общее представление о мире, об обществе - люди такие и такие, делают так и так. Гетеро- и гомосексуальность, наличие или отсутствие сексуальной жизни как таковой - это один из аспектов картины мира. И вот когда одна из основных сторон жизни, касающаяся немалой части людей, оказывается табуированной, скрытой и вроде бы не существующей, то первым делом просыпается даже не сочувствие к людям, вынужденным что-то скрывать - просыпается раздражение из-за отсутствия собственных ориентиров, прикидок.
Ну это как со сталинскими временами и ненавистью к Сталину - насколько распространённой и осознанной она была в народе?